Сколько мужчин живет в москве

Сколько лет и как зовут

Самым популярным именем для новорожденных девочек в столице тогда было имя Елена. Мальчиков родители предпочитали называть Сергеями.

Жить Елена будет долго: ожидаемая продолжительность жизни женщин в Москве, по данным статистического портала «Статдата», — 80 лет. По этому показателю столица занимает второе место в стране после Ингушетии. Умирают в Москве чаще всего от сердечно-сосудистых заболеваний. Больше половины всех смертей в столице в первом полугодии 2017 произошли по этой причине. Лена, берегите сердце!

Рождаемость

Население Москвы все время растет. Причем прирост обеспечивается почти исключительно за счет приезжих, а вовсе не тем, что москвичи плодятся как кролики. Напротив, москвичи размножаются неохотно и без огонька.

Чтобы понять, как обстоят дела с нашей рождаемостью, надо заглянуть далеко в историю, в послевоенные времена. Тогда рождаемость была вполне себе ничего, но в начале 1960-х годов она начала стремительно снижаться. В начале 1980-х годов правительство, озабоченное плохими показателями, стало вводить меры по стимуляции рождаемости.

Увеличился отпуск по беременности и послеродовой отпуск, повысились пособия, активней стали выделять жилплощадь нуждающимся семьям с детьми. Поначалу эти меры как будто бы возымели действие: рождаемость и в самом деле повысилась. Однако потенциал мер был исчерпан буквально за несколько лет. Потом начался мертвый сезон, и рождаемость вернулась к прежним показателям, а в 1990-е годы и вовсе стала самой низкой в истории.

— Население у нас опытное — пока государство что-то дает, надо брать, — говорит Денисенко. — Все понимают, что ресурсы заканчиваются, и то, что обещано сегодня, завтра будет уже недоступно. Поэтому люди быстро среагировали на меры государственной поддержки. Демографы пользуются таким понятием, как «репродуктивная установка».

В нашей стране это установка на двухдетную семью. Население изменило сроки рождения детей именно для того, чтобы воспользоваться теми благами, которые были предоставлены. Дети стали рождаться раньше, а интервалы между рождением первого и второго ребенка сократились. Естественно, вскоре наступило время, когда эти репродуктивные установки были реализованы. В этот момент потенциальных родителей стало намного меньше. Рождаемость упала.

Про действенность мер по стимуляции рождаемости надо сказать особо. Как показывает мировой опыт, лучше всего действуют меры запретительные. Идеальный пример — Китай, где удалось резко снизить рождаемость за счет запрета на второго ребенка. А вот к поощрительным мерам все демографы относятся настороженно.

Когда хотят привести в пример страну, где такие меры действуют и дают результаты, обычно говорят о Франции. Там рождаемость составляет около двух рождений на одну женщину. Но тамошние демографы честно признаются, что эффект, достигаемый мерами, составляет не более 5–10% от наличного показателя рождаемости. То есть этот эффект далеко не прорывной.

Кроме Франции есть Швеция и Великобритания. В Швеции меры по поддержке семей с детьми действуют очень активно, а в Англии они далеко не столь значительны. При этом суммарный коэффициент рождаемости в Великобритании составляет 1,8 рождения на одну женщину, а в Швеции — 1,85. Разница, как видно, небольшая.

— В любом случае мы видим, что эти меры совершенно точно меняют календарь рождаемости, — резюмирует Денисенко. — То есть меняется семейная стратегия по времени рождения детей, но не общее количество рождений.

К началу 1990-х годов рождаемость естественным образом упала. Те, кто должен был родить в начале 1990-х, стали откладывать рождения или вовсе от них оказываться. Самый сильный пик падения пришелся на 1998–1999 годы. В 1999 году в России родились только 1 214 689 детей. В благополучном с демографической точки зрения 1987 году родились 2 499 974 ребенка.

https://www.youtube.com/watch?v=upload

Надо заметить, что как раз в 2007 году правительство снова озаботилось повышением числа рождений, но опытные демографы на эти меры не очень рассчитывали. Они уверенно прогнозировали рост и без всяких мер. Почему? Демографы рассуждали так: откладывать рождение детей нельзя до бесконечности, поэтому те, кто в 1990-х опасался рожать, должны были родить в 2000-е.

— И все-таки демографическая политика нужна, — говорит Денисенко. — Это инвестиция в человека, вклад государства в благосостояние семьи. Эффект от этих мер не может быть измерен только процентами рождаемости. Он гораздо более обширный и не всегда видимый.

Кстати, за 1990-е годы произошла полная перестройка поведения молодежи. Когда родители и государство перестали помогать «строить жизнь», устраивать на работу и поддерживать материально, количество ранних браков и рождений резко сократилось. Теперь молодежь женится поздно, а детей заводит еще позже. Тем не менее массового отказа от детей у нас в отличие от Европы не происходит. Репродуктивная установка на двух детей по-прежнему в силе.

Вообще число рождений строго следует за поколенческими волнами, которые у нас идут еще с войны. В 1990-е годы матерями становились женщины из малочисленного поколения 1960-х годов. Демографы называют их внуками войны, потому что они были детьми малочисленного поколения 1940-х годов. В 2000-х годах на сцену вышли многочисленные поколения 1970–1980-х годов, и рождаемость была обречена на рост.

Сейчас наступает черед малочисленных поколений, рожденных в середине 1990-х и начале 2000-х годов. Эти поколения вступают в активный детородный возраст. Поэтому прогноз очевиден — нас ждет очередной спад числа рождений. Собственно говоря, он уже начался. Максимальный уровень рождаемости у нас был достигнут в 2016 году, когда в стране родились 1 893 256 детей. Но уже в 2017 году детей стало значительно меньше.

В Москве рожали всегда хуже, чем в среднем по стране. В 2016 году на одну женщину в Москве приходилось 1,5 рождения, а по стране — 1,8. Сейчас показатели снизились до 1,4 в Москве и 1,6 в России. Это снижение может продолжиться и дальше.

Продолжительность жизни

— В демографии и не только любят такой показатель, как ожидаемая продолжительность жизни, — говорит Денисенко. — Это модельная оценка, она показывает, сколько бы в среднем новорожденный прожил, если бы возрастные уровни смертности вдруг перестали меняться. Дело в том, что в разных возрастах люди умирают с разной интенсивностью и для каждого момента времени для каждого возраста мы можем измерить уровень смертности.

Смертность на первом году жизни выше, чем на втором и на третьем. А, например, в возрасте 10–14 лет умирают крайне редко. С годами начинает увеличиваться вероятность умереть. И вот, измерив эти возрастные вероятности, мы задаемся вопросом, а какая была бы продолжительность жизни, если бы эти возрастные коэффициенты не менялись. В результате получается очень хороший показатель, который нам интуитивно понятен — продолжительность жизни.

Когда речь заходит о проблемах продолжительности жизни в России, лучше говорить о мужчинах, чем о женщинах. Потому что, чего уж скрывать, наши мужчины подчиняются законам не европейского типа смертности, а африканского. Продолжительность жизни мужчин в странах Западной Европы приблизилась или перевалила за 80 лет.

Ситуация начала улучшаться ровно тогда, когда поползли вверх показатели рождаемости. Сейчас наши мужчины в среднем по стране живут 67 лет, а женщины — на 11 лет больше. Однако в Москве ситуация значительно лучше: мужчины живут чуть больше 74 лет, а женщины — 81 год. Мы все-таки оторвались от Африки.

— Демографы говорят, что сейчас в Москве люди умирают, как в Восточной Европе, а во всей России — как в развивающейся стране, — добавляет Денисенко. — Например, как в Бразилии, хотя в Бразилии, честно сказать, чуть получше ситуация: там средняя продолжительность жизни у мужчин составляет 72 года, а у женщин — 79 лет. Москва в этом плане похожа на такие страны, как Польша. Мы надеемся, что тенденция к улучшению продолжится.

Надо сказать, что в России разница между городом и деревней в отношении продолжительности жизни очень заметна. В деревне она на два года меньше, чем в городе. Для этого есть вполне объективные причины. В городах, и особенно в Москве, выше уровень жизни (то есть доходы) и ее качество (то есть медобслуживание). Это понятно.

Но многое зависит и от самого населения. В сущности, все упирается в то, что в России, как свидетельствуют демографы, живет два типа населения — образованное и не очень. «Во многая знания», конечно, «многая печали», но на практике оказывается, что знание — это все-таки сила. У образованных людей жизненные стратегии существенно более щадящие, чем у необразованных.

Их организм меньше изнашивается по причине отсутствия тяжелого труда, они употребляют меньше алкоголя, чаще обращаются к врачам и вообще проявляют больше заботы о своем здоровье и здоровье близких. Поэтому Москва и Санкт-Петербург, где аккумулировано 75% всех кандидатов и докторов наук, на фоне остальной России выглядят просто долгожителями.

Кстати, в Европе разница между городом и деревней давно стерлась, там все живут примерно одинаково долго.

Есть и еще один важный фактор, который связан с понятием продолжительности жизни. В Москве, как и во всей России, женщин больше, чем мужчин. Россия вообще обладает какими-то стратегическими запасами женщин. Но не всех, а только старших возрастов. Мальчиков у нас рождается больше, чем девочек. До 25-летнего возраста сохраняется устойчивое преобладание мальчиков.

Относительное равенство полов продолжается примерно до 30–40 лет, а дальше начинается нарастающее преобладание женского населения. Начиная с 50 лет аномалия становится очень заметной. В старших возрастных группах и вовсе мужчины относятся к женщинам как 1:2 и выше. Осталось заметить, что в странах с высокой продолжительностью жизни гендерное равновесие нарушается только после 60 лет.

Миграция

Москва всегда прирастала преимущественно за счет мигрантов, а не за счет превышения числа рождений над числом смертей. Но миграция существовала не только потому, что мигрантам нужна была Москва. И Москве нужны были мигранты.

В советское время миграцию пытались контролировать с помощью института прописки. Это не особенно мешало желающим переселяться в столицу. Способов преодолеть ограничения прописки наш находчивый народ придумал множество. Одним из таких способов, например, были браки по договоренности. В системе учета мигрантов люди должны были заполнить формы и указать причину перемещения.

https://www.youtube.com/watch?v=ytcreators

Впрочем, для того, чтобы поселиться в Москве, далеко не всегда требовался такой хитроумный способ, как брак. Многие отрасли московской промышленности (строительство, транспорт) просто не могли существовать без мигрантов. Эти отрасли ежегодно получали квоты на привлечение рабочей силы из регионов. Так в Москве появлялись лимитчики, которые получали прописку вместе с работой. Пока в Москве были такие монстры, как ЗИЛ и АЗЛК, работа в Москве была. Население потихоньку старело, а кто работать будет? Работала лимита.

— Вообще вся наша история отражается на графиках прироста московского населения, — говорит Михаил Денисенко. — Чем хуже обстановка в стране, тем больше народ тянется к столице. Самый высокий пик был в 1930-х годах, когда в Москве шли массовые стройки, а в сельских регионах — коллективизация и голод.

В 1990-е годы естественный прирост населения столицы резко пошел на убыль, а миграция, напротив, увеличилась. Все рвались в Москву, потому что на местах было еще хуже. Ехали отовсюду — и из регионов, и с постсоветских территорий. С 1989 по 2010 год за счет естественной убыли население Москвы сократилось на 1 млн человек.

Но при этом то же население увеличилось на 3,4 млн за счет приезжих. При сумме отрицательных показателей рождаемости и высоких показателей миграции итог был положительный — население Москвы росло. В результате сейчас примерно треть столицы, то есть как минимум 4 млн жителей — это мигранты, то есть те, кто приехал сюда в 1990-е и 2000-е годы.

В стране ситуация была совершенно другой. Там тоже шла миграция, но она покрывала всего 60% от естественной убыли населения. Получается, что Москва растет за счет того, что население страны уменьшается.

Вопрос, можно ли регулировать миграцию, у демографов вызывает большие сомнения.

— У нас есть миграция внутренняя и внешняя, — говорит Денисенко. — Внешнюю миграцию можно и нужно контролировать. Мы видим по опыту разных стран, что этот процесс регуляции поддается. А что касается внутренней миграции, то на примере той же Москвы практика показала, что все меры по прямому управлению ею неэффективны.

По одной простой причине — городу все равно нужны рабочие руки. Поэтому внутренней миграцией можно управлять только косвенным образом. Налоги, цены на жилье. И тут все зависит от того, чего мы хотим добиться этой регуляцией. Было бы хорошо, например, миграцию в Москву сократить и перенаправить ее на Дальний Восток. Потому что туда надо людей привлекать.

Сколько и куда тратит

Центробанк говорит, что часть зарплаты Елена отдает банку, выплачивая кредиты: сейчас она должна 98 тысяч рублей по рублевому и 6,2 тысячи в пересчете на рубли по валютному кредиту. По обоим займам есть небольшая просрочка — всего около 8,5 тысячи рублей.

У усредненной Лены также есть два вклада: на рублевом лежит 437,2 тысячи рублей, на валютном — 275,5 тысячи в рублевом эквиваленте. За год сбережения выросли на 15 500 Р.

Прогнозы

Прогнозы неутешительны и для Москвы, и для страны. Демографы уверены, что концентрация населения здесь будет по-прежнему расти за счет миграции. Огромная территория Новой Москвы будет осваиваться за счет массового строительства. Покупателями жилья в Новой Москве станут по большей части приезжие.

Потребность в мигрантах будет только увеличиваться. Предпосылок к этому множество. Уже хотя бы потому, что старение населения вызовет острую потребность в социальных и медицинских работниках, которая создаст дополнительный спрос на рабочую силу.

Ресурсы для приема людей со стороны у города есть. Мы по-прежнему видим, что финансовые потоки со всей России завязаны на Москву. Сюда стекаются деньги большого и среднего бизнеса и деньги частных инвесторов. Однако надо понимать, что рост численности москвичей будет идти именно за счет миграции, а не за счет естественной прибыли населения.

— Вы сами понимаете, что если население Москвы растет, а население страны не растет, то это значит, что где-то это население будет сокращаться, — говорит Денисенко. — Москва, как пылесос, оттягивает население с остальных территорий. Мест, которые притягивают к себе людей, в стране очень мало: Москва, Петербург, Краснодарский край, Западная Сибирь, Татарстан.

А все остальное — это демографическая депрессия, пустоты, регионы, отдающие население. Теряют людей Кировская область, Смоленская, Тульская. И список теряющих намного больше, чем список получающих. У нас говорят, что надо осваивать Дальний Восток, но откуда взять на это человеческие ресурсы? Если там начнется прирост населения за счет той же миграции, значит, опять его, население, кто-то будет отдавать.

https://www.youtube.com/watch?v=ytdev

По мнению демографов, радоваться росту московского населения не стоит и по другим причинам. Этот рост создает проблемы в самой Москве. Любая техногенная катастрофа может повлечь за собой самые тяжелые последствия. Небольшая авария в метро, и город будет парализован. Аварии в системах коммуникаций, водных или газовых, приведут к тому же.

Коллапс электросетей — то же самое. После пожара в «Зимней вишне» в Кемерово приходится признать, что мы живем в стране, которая не может похвастать техногенной защищенностью. Судя по всему, Новая Москва будет застраиваться вовсе не малоэтажными зданиями, а 24-этажными монстрами. Это приведет к еще большему уплотнению города. А любой рост плотности населения только повышает риски.

Как отдыхает

https://www.youtube.com/watch?v=https:tv.youtube.com

Лена, скорее всего, была в Большом театре, как и 60% горожан. 65% москвичей любят бывать в центре Москвы, при этом 90% любят и свой район. Лена не исключение.

Если телевизор Лена и смотрит, то предпочитает федеральные каналы из первой тройки. Например, по данным «Медиаскоп» с 1 июля по 8 августа 2017 года самыми популярными программами были «Время» на Первом канале, «Вести» и «Местное время» на «России-1», а также сериалы «Московская борзая» на «России-1» и «Морские дьяволы» на НТВ. Надо понимать, что «Медиаскоп» собирает данные из числа тех, кто смотрит телевизор. Победил ли телевизор интернет, мы не знаем.